Перевод песни Elegía (Ismael Serrano)

En el barrio guardan luto por tu ausencia
Y maldicen el marrón de tu destino.
Se agotó todo el costo en la plaza vieja
Y las litronas en las tiendas de los chinos.
Brindaron por tu memoria
Los muchachos de La Mina.
En Barna llueve, cantan bulerías para ti.
No eres héroe ni bellaco.
Pero te golpeó la vida
De la periferia gris.

Libre, libre quiero ser,
Quiero ser libre,
Cantan en las galerías de La Modelo.
En el patio te recuerdan, te bendicen.
Con cuarenta tacos nadie fue tan viejo.
Vencido rey del volante,
No reponen ya tus cintas
En la vieja filmoteca.
Vendedores ambulantes
Se toman libre hoy el día.
Triste está hasta la madera.

Hoy en los suburbios celestes
Te invita en el peor antro
A unos vinos el Durruti.
Un Seat 124
Te espera en la salida
Con el motor encendido.
Tocan trompetas divinas
Una canción de los Chichos.

Antes de nacer ya eras carne de trena,
Luego bebiste espejismos por la aguja.
Nunca cupo tanta rabia en una celda
Y la cirrosis te frustró la última fuga.
La justicia es implacable
Con los que no tienen guita
Y sólo queda resistir.
La vida en la periferia,
Cruel, siempre abre una herida,
Tú fuiste su cicatriz.

В квартале хранят траур по твоему отсутствию
И проклинают мрачность твоей судьбы.
Распродано всё на старой площади
По бутылкам в китайских магазинах
Выпитых за твою память
Ребятами из Ла Мина.
В Барна дожди, поют для тебя булериас.
Ты не герой или злодей.
Но жизнь тебя ударила
Серой периферией.

Свободным, свободным я хочу быть,
Я хочу быть свободным,
Поют в галереях Ла Модела.
Во дворе тебя помнят, да благословляют.
С сорока никто не был таким старым.
Побежденный летучий король,
И твои ленты не заменить
В старой фильмотеке.
Уличные торговцы
Взяли сегодня выходной.
Грустно до невозможности.

Сегодня в пригородах небесных
Тебя приглашают в худший вертеп
Среди вин Дуррути.
Seat 124
Ждет на выходе
С заведенным двигателем.
Божественные трубы играют
Песню Чичос.

Еще до рождения ты – тюремное мясо
Тотчас выпил миражи из иглы.
Никогда не было столько зла в одиночной камере
И цирроз сорвал твою последнюю фугу.
Правосудие безжалостно
С теми, у кого нет денег
Остается только сопротивляться.
Жизнь на периферии
Жестокая, всегда вскрывает рану,
Ты был ее рубцом.